Нацфонд и прорывные проекты

Учитывая текущие социально-экономические сложности, ожидаемо могут возникуть мысли о том, чтобы воспользоваться средствами Национального Фонда для, так скажем, доступного финансирования внутренних прорывных проектов. Мое скромное мнение об этом следующее.

В любых инвестиционных проектах в наших реалиях неизбежно будет присутствовать высокая импортная составляющая в части капитальных товаров, и это абсолютно естественно для нашей стадии экономического развития.

Однако, любой импорт будет оказывать влияние на сальдо текущего счета платежного баланса и, соответственно, на обменный курс. Во избежания такого эффекта на курс, против данного компонента давления на текущий счет необходимо равнозначное по объему дополнительное внешнее финансирование.

Поскольку тенге, очень жаль, но не является популярной валютой накопления для наших торговых партнеров, поставляющих технологии в виде оборудования, техники и знаний, импорт вынужденно будет оплачиваться в валюте и, соответственно, необходимое внешнее финансирование, о котором мы говорим, тоже должно быть валютным.

Источников внешнего финансирования много, и накопления в НацФонде один из них, равно как и золото-валютные резервы НацБанка. Другие источники доступны, используя, кроме прочего, стандартные и существующие институциональные механизмы, такие как (государственные) импортные гарантии, предоставляемые финансовым институтам стран, из которых импортируются вышеуказанные технологии. В обмен на такие гарантии, эти финансовые институты, или поставщики технологий напрямую, будут готовы предоставлять необходимое валютное финансирование, и, ввиду их собственных программ поддержки экспорта, как правило достаточное дешевое.

Соответственно, стоит взвешивать потенциальную доходность активов НацФонда со стоимостью подобного экспортно-кредитного финансирования от наших торговых партнеров. Тут, естественно, результат сравнения будет зависеть от доходности активов НацФонда, что является самостоятельной проблемой на сегодняшний день. Вот лучше решить этот вопрос, и тогда никому в голову не придет отвлекать валютные активы будущих поколений, приносящие условно 10 годовых на финансирование прорывных проектов, которые можно, если это нужно, финансировать условно под 5 процентов деньгами иностранных партнеров, желающих продать нам технологии.

Это еще ничего не говоря о том, что импортная составляющая в инвестициях у нас хоть и высокая, но не стопроцентная, а значит как минимум часть использованых на прорывные проекты средств НацФонда будет затрачена внутри страны, что увеличит доходы местных предприятий-поставщиков услуг и товаров на этих проектах. При прочих равных условиях, конвертация средств НацФонда для финансирования местных затрат будет укреплять курс. Это, конечно, если НацБанк не вмешается для накопления собственных резервов, но официально у нас больше нет политики фиксированного обменного курса. Соответственно вышеуказанные новые доходы будут иметь более высокую покупательскую способность для увеличения импорта, что и произойдет.

В общем-то у нас и здесь, как всегда, все проблемы смешались: плохая индустриальная политика, закредитованность частного сектора и низкая доходность НацФонда. Также как и ранее в не очень дальновидной пенсионной реформе смешались проблемы дорогого жилья, низких доходов населения, и низкой доходности пенсионных активов, которые могут и должны решаться отдельно. Все же нам необходимо добавить системности.

Фулвио Добрич (1947-2022)

К сожалению, моего старшего товарища, Фулвио Добрича, не стало. Это был огромный человек, много сделавший для своей родной страны и для развития финансовых рынков в целом. Был одной из ключевых фигур, участвовавших в реструктурировании внешного долга Югославии в 1980-х, от имени Manufacturers Hanover Trust of New York, ставшего в последствии JP Morgan. Один из самых успешных инвестиционных менеджеров по облигациям развивающихся стран, с ежегодной доходностью больше 30% на протяжении 15-ти лет. Был членом наблюдательного совета фонда Колина Пауэлла, вместе с Мэдлин Олбрайт, Генри Киссинджером, Джимом Бейкером и другими. Очень много помогал студентам-иммигрантам в Америке, спонсировав именную стипендию. Я помню как-то в начале 2010-х французский банк, в котором я тогда работал, пытался найти продавцов кредитно-дефолтных свопов на риск одной из восточно-европейских стран, для которой мы привлекали около миллиарда евро посреди бушевавшего кризиса суверенных европейских долгов. Наши трейдеры не могли найти и 50-ти миллионов долларов страховки риска, ссылаясь на то, что рынка вообще нет. Мы позвонили Фулвио, который через полчаса вернулся к нам со словами: “Сегодня есть 250-300 миллионов, не двигая рынок”.