Холодное февральское утро спускалось с Алматинских гор.
— “Злая шутка судьбы заключается в том, что, увеличивая на первый взгляд ВВП этих стран, нефтедоллары тормозят полноценное развитие обществ. Мнимое материальное благополучие, основанное на экспорте, снижает значение и роль человеческого капитала, отрицательно сказывается на его качестве по наиболее значимым показателям, которые, собственно, и определяют успешность и конкурентоспособность государств в третьем тысячелетии.” Вот ведь как в воду глядел, — подумал про себя старик, перелистнув страницу обветшалой газеты полувековой давности, и удалился в кухню за свежей чашкой чая с бергамотом.
— Неужели ты выходишь из своего кабинета, аташка!? — прохрипел утренним голосом удивленный внук.
— Доброе утро, айналайн.
— А куда ты так рано собрался? — вопрошал внук, не привыкший видеть деда одетым не в домашний халат.
— Меня пригласили поучаствовать в собрании одной анонимной ассоциации, помогающей людям справляться с душевными проблемами. Люди моего возраста прожили через непростые времена, и эта организация считает, что людям будет полезно поговорить с представителем моего поколения.
— Дед, а можно я с тобой пойду?
— Зачем тебе, балам. Родители потом еще меня ругать будут.
— Я никому не скажу, ну пожалуйста!
— Ладно, одевайся, только быстро.
Одев антисмоговые маски и подключив к ним портативные балончики с чистым канадским воздухом, дед с внуком направились в сторону автобусной остановки. По пути подросток по обыкновению проявлял интерес к дедовскому чтению:
— Ата, а что за газету ты читал рано утром?
— Да вот, вспоминал мысли одного нашего соотечественника начала века, — ответил дед, вздыхая и поднимаясь на платформу автобуса.
— О чем они, дед?
— Ты еще молод, чтобы задумываться об этом, но давай попробуем. Скажем, в шестнадцатом веке, какой-нибудь боярин по имени Иван Безмозглый, забавляясь охотой ради удовольствия, тяжело потоптал землю своих крестьян. Крестьяне начали голодать. Потерявшие уверенность в безопасности своего труда и потерявшие мотивацию, крестьяне перестали ухаживать за угодьями. Они решили переехать на другие земли и вскоре, как фермеры, так и боярин обнаружили себя в бедности.
Как, балам, наше общество запоминает сотни лет подобных уроков? Как, несмотря на то, что ни один конкретный индивидуум в обществе не помнит старый случай безмоглого охотника, общество в целом, тем не менее, помнит этот урок?
— Как, аташка!? — не терпел ждать подросток.
— Ответ прост, айналайн. Опыт общества закодирован в его институтах. Сотнями лет идет медленное развитие правовой системы, силы права, контрактных обязательств, прав частной собственности, принципов государственного управления и системы сдержек и противовесов. Поколение за поколением, вкладывая усилия в развитие мудрой, честной системы институтов, обществу, если оно успешно, удается помнить опыт боярина Ивана несмотря на то, что все люди по отдельности давно его забыли. К сожалению мы уже давно живем в эру коллективной амнезии. Ладно, пойдем, наша остановка, — ответил, взяв внука за руку, дед и вышел из автобуса.
— Ух ты, дед? А как правильно организовывать такие институты?
— Балашка, на этот вопрос нет простого и универального ответа, подходящего для любого общества, в любые времена. Однако многовековой опыт развитых государств подсказывает, что мудрое государство, придерживающееся следующих принципов, в итоге приходит к успеху: простое, понятное, стабильное налогооблажение со строгой, но честной системой сбора; качественная общественная инфраструктура и доступное, качественное образование; эффективная правовая система, с неизбежностью справедливого наказания вне зависимости от общественного положения виновного; предсказуемые, логичные, простые и честные правила игры; невмешательство во всё остальное. Глупое государство поступает наоборот: лезет везде, где не надо, создавая коррупционные возможности, вместо создания честных условий; в сложные времена оно защищает себя не обновлением, а преследованием призраков путем показательных наказаний и бессодержательных награждений, — рассказывал дед, тяжело дыша.
— Всё так сложно, дед! — возмутился внук.
— Только если пытатьcя все контролировать одновременно. Ну вот мы и пришли, — успокаивающе ответил аксакал, заходя в здание.
Дед завел внука в небольшую серую комнату со стеклянной крышей, в середине которой сидело человек двадцвать, расставив стулья по кругу. Дед посадил мальчика в углу и приказал сидеть тихо. В этот момент люди в центре встали и молча обнимались. Вдруг вновь наступила тишина, и слово перешло к человеку лет пятидесяти пяти, интеллигентного вида, но с признаками легкого невроза.
— Доброе утро. — заговорил он, — Меня зовут Арман, и я храню сбережения в тенге.
