Лицо, которое мы боялись увидеть

Вместе со всеми, я скорблю по невинно погибшим в этом месяце. Также, вместе, похоже, с большинством, я радуюсь любым ноткам прогресса и дистанцированию Токаева от гнойных нарывов предыдущей государственной конструкции. Многим трезво смотрящим на окружающий мир давно было понятно, что минувшие только что страницы истории современного Казахстана в учебниках следующего поколения будут описывать период застоя.

Тем же самым людям всегда было ясно и то, что по законам жанра в нужный час живые столичные флюгеры поменяют направление и баланс вокально активных подхалимов визави критиков прошлого президента быстро поменяется в другую сторону. Наблюдая за тем, как это происходит в настоящий момент, возникает желание, чтобы у подрастающих поколений однажды появилась возможность прочитать беспристрастное критическое осмысление последних тридцати лет нашей истории, за авторством человека калибра, скажем, Ораза Жандосова. Из потенциальных названий такого труда на мой вкус больше всего приходится что-нибудь сухое, непретенциозное и без лишней поэтичности вроде Кейнсовских “Экономических последствий господина Черчилля”.

Тем не менее, в нашей стране есть ряд настолько острых проблем, что их решение не может дожидаться целостных оценок, вроде той, о которой я успел помечтать выше. Все они, так или иначе, выражаясь дипломатично, находят свои корни в крайне низкой институциональной емкости государственного сектора. В достижении общепринятых макроэкономических задач – полной занятости, приемлемой потребительской инфляции, справедливого распределения доходов, разумных темпов экономического роста, стабильной работы финансовой системы и относительного равновесия в платежном балансе – наша с вами национальная экономика особыми успехами не отличается, и понятно это абсолютно всем.

При этом, проблемой самого первого порядка в современном Казахстане я считаю низкий уровень занятости. Насколько можно судить из публичных источников, президент Токаев такое мнение разделяет.

По официальным данным, количество безработных в Казахстане составляет 450 тысяч человек, или 4.9 процента от рабочей силы. Запах у этих официальных данных уже много лет, мягко говоря, не свежий, но никакие игры с истинными цифрами не в состоянии уменьшить те напрасные, невынужденные потери и страдания, которые эти цифры собой представляют. Разумеется, сложно бороться с безработицей, не признавая ее наличие, но проблема, безусловно, не в статистике.

В условиях подавленного спроса, проявляющего себя в виде безработицы, мало квалифицированные люди, пытаясь дотягиваться до экономической безопасности постоянной работы, всегда и неизбежно сталкиваются с конкуренцией со стороны более образованных людей. Нынешний кризис, связанный с пандемией и ее последствиями, сделал эту ситуацию лишь сложнее, все чаще доводя социальное напряжении до трагичных пределов.

К сожалению, многие из сегодняшних безработных в нашей стране возможно и хотели бы, но не могут вносить полезный вклад в производство товаров и услуг в современных условиях. Они могут быть не очень грамотными, неопытными, недостаточно хорошо говорить на языке работодателя или клиента, не понимать принципов взаимодействия с коллегами и так далее. С каждым десятилетием, все меньший объем работы, востребованной современным обществом, может осуществляться людьми без профессиональных навыков, даже если они очень усердны. Организованный бизнес может кишеть вакансиями на секретарей, менеджеров, специалистов по продажам, маркетингу или информационным технологиям, но возможностей для работы у парня или девушки без профессиональных навыков с достойной оплатой труда будет очень мало.

Неблагополучные семьи, плохое образование, неравенство доходов, разные виды дискриминации и многое другое делает сотни тысяч людей непривлекательными для работодателей. Злая ирония судьбы заключается в том, что сами эти проблемы были во многом порождены продолжительной нехваткой работы для людей без навыков. Когда слабость экономики загоняет массы людей в хроническую безработицу, их семьи и дети становятся заложниками бедности и деморализации на фоне неравенства доходов и уровня жизни. Долгосрочная безработица среди молодежи, а особенно молодых людей, никогда не имевших работы, несет за собой долгосрочный ущерб и является трагедией, которой не должно существовать с современном обществе, не говоря уже о современном государстве с наличием такой ресурсной базы, как Казахстан.

Безработица – не стихийное бедствие, вроде наводнения или землетрясения. Если полмиллиона или больше человек не имеют работы, это свидетельствует о провале общества и его институтов, включая государственную систему, в обеспечении продуктивного участия людей в этом самом обществе. Для государства просто принимать это как факт жизни – безрассудно, несмотря на то что зачастую экономисты говорят о “рынке труда”, как если бы труд был однородным товаром, который можно иметь или хранить, и считают, что уровень безработицы отражает либо лень и нежелание трудоспособных людей работать, либо низкий уровень человеческого капитала.

Именно такая логика стоит за программами тренингов по профессиональной и психологической подготовке безработных, в надежде сделать их более привлекательными для работодателей. Чего авторы этих программ, никогда не работавшие в частном секторе, не осознают – это то, что в здоровой экономике бизнес конкурирует между собой за кадры, которые находятся в дефиците по причине завала бизнеса спросом, а профессиональными тренингами новых сотрудников обеспечивает работодатель.

Другими словами, суть текущей проблемы безработицы в Казахстане состоит в слабой экономике, а вовсе не в качестве человеческого капитала, каким бы низким не был, на самом деле, его средний уровень. Прошу прощения за грубую аналогию, но если вы спрячете в лесу сорок уток, а на их поиски отправите пятьдесят охотничьих собак, то как минимум десять собак вернутся обратно без приза. Никакое количество тренингов по поисковым навыкам и психологической мотивации для менее успешных собак не изменит тот результат, что при повторных экспериментах, в заданных условиях, с найденной уткой возвращаться будут не все. Тренинги, разумеется, могут помочь в другом – перетасовать колоду и повлиять на то, какие именно собаки будут оставаться без уток.

Безусловно, определенный уровень иждивенческих настроений в группах людей с низкой культурой и образованием присутствует в любой, даже самой развитой стране. Однако, этот феномен более распространен там, где плохая доступность качественного образования и слабая экономика длительное время предотвращает вступление людей в рабочую силу, вызывая в них демотивацию от организованного труда. Рынок труда только тогда становится рынком, когда предложение и спрос на трудовые ресурсы соразмеряемы, а до тех пор, пока есть большое количество людей, безуспешных в поиске достойного оплачиваемого труда, никакого рынка труда не существует.

Продолжающийся рост экономики Казахстана, в независимости от того, насколько правдива его официальная статистика, во многом выглядит парадоксально на фоне крайне слабой покупательской способности большей части населения, вынужденной жить в кредит по мере того, как все большая часть доходов аккумулируется у более обеспеченных людей. Однако этот процесс не бесконечен, а порождаемый им демон заключается во все большей оторванности среднего и обеспеченного классов от беднеющего большинства, которое никак не участвует в экономическом росте, рапортуемом на уровне страны в целом. Лица этого беднеющего большинства мы очень долго не хотели видеть в зеркале заднего вида, но январские события его ярко подсветили.

Принимая во внимание, что, по целому ряду причин, в ближайшие годы взрывного роста частных инвестиций в Казахстане не следует ожидать, то и картина безработицы кардинально не изменится лишь за счет рыночных механизмов здоровой экономики, описанной ранее, поскольку здоровой экономики не будет. И тем не менее, сохранение ситуации, в которой полмиллиона или больше человек, не по собственной вине, не имеют работы, безопасности и не имеют ощутимой доли в развитии экономики и общества, которое мы хотим иметь – крайне опасно, негуманно и неразумно.

Я это говорю, заметьте, вовсе не из каких-либо симпатий к коммунизму (отнюдь!), а потому что, как человек из бизнеса, я считаю, что эта проблема должна сильно озаботить предпринимательский класс в наших собственных интересах.

Чисто экономически глупо терять потенциальную производительность и покупательскую способность полумиллиона или более человек, которые в данный момент никакого полезного участия в обществе, помимо наблюдения, не принимают, но, тем не менее, в той или иной степени потребляют общественные ресурсы. Более того, на мой взгляд, самой сутью демократического процесса участия в развитии страны должна являться наша способность как государства придать даже самым бедным гражданам экономическую роль одновременно в качестве потребителей и продуктивных участников роста. Экономика должна быть средством цивилизации.

Ничто так не деструктивно для политической системы, – мы это уже увидели, – как отсутствие у большого количества людей надежды на будущее. Природа ультиматума, к которому приходит человек, ни получающий пользы от участия в той или иной коллективной системе, такова, что ему или ей остается либо выразить несогласие, либо отказаться от участия. Когда успешно выразить несогласие, по тем или иным причинам, не получается, то у человека также не остается и каких-либо причин продолжать быть преданным к институтам системы, утратившей его доверие.

Согласно 23 статье Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году, каждый человек имеет право на труд, на справедливые и благоприятные условия труда, на защиту от безработицы, на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человеку существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения.

В чем же тогда заключается фундаментальная причина большой безработицы на сегодняшний день? Удельный вес оплаты труда в структуре ВВП Казахстана изредка превышает 30 процентов, в то время как в развитых странах эта цифра, как правило, составляет минимум 50–60 процентов. Для массовой занятости, нужен массовый рост производства товаров и услуг. Для последнего, в свою очередь, необходима возможность массового потребления этих самых товаров и услуг, что требует перераспределения относительно большей доли генерируемого страной национального дохода в кошельки потенциальных потребителей. Покупательскую способность следует перераспределять, по сравнению с текущим положением, в сторону наименее обеспеченных людей.

Всем разумным людям должно быть понятно, что бум потребления, финансируемый потребительским кредитованием, не является устойчивым и, почти без исключения, приводит к финансовым кризисам. И дело здесь не только, и не столько, в легкой доступности кредитов со стороны “коварной банковской системы”, хотя и там есть свои нездоровые нюансы. Однако основная проблема заключается в продолжающемся росте неравенства доходов и низкой доли заработных плат в совокупной стоимости производимых экономикой товаров и услуг.

Именно недостаточное распределение доходов в руки массовых потребителей, – а, вместо этого, в руки более обеспеченных людей, – сберегающих пропорционально большую часть доходов, чем малообеспеченные, – не позволяет экономике генерировать достаточно спроса даже на базовые товары и услуги. В связи с этим, оснований для реинвестиций в предприятия, принадлежащие обеспеченным людям, тоже не много, что и отражает статистика по инвестициям. От неравного распределения доходов есть достаточно очевидные последствия и для платежного баланса, поскольку расходы на импортные товары, которые производят не местные предприятия, совершаются вовсе не людьми, живущими на минимальную заработную плату.

После январских событий очевидно можно резюмировать, что модель “главное – экономический рост, а инклюзивность сама собой”, которой мы долго следовали как страна, провалилась с треском. Причинами этого провала явились прежде всего коррупция, плохие институты и бездарность многих людей, находившихся в государственном управлении ввиду особенностей прошлой кадровой политики. Никакие пособия по безработице или популяризированная в последние годы идея безусловного базового дохода не решит подлежащей проблемы, заключающейся в отсутствии в жизни общества продуктивного участия большого количества людей, которые, тем не менее, представляют собой требование к его ресурсам.

Здоровая экономика, безусловно, не стремится и не должна стремиться к равному распределению доходов. Равенство не согласуется ни с природой человека, ни с функционированием современной экономической системы. Вместе с этим, неизбежно и другое, современная рыночная экономика, не будучи здравомысленно отрегулированной, распределяет благосостояние крайне социально и функционально неблагоприятным образом. Наверное, все уже прочитали о цифрах, обнародованных в нашумевшем отчете KMPG, который сообщает нам, что 162 человека, – или 0.001 процента от 19-миллионного населения Казахстана, – владеют 55 процентов благосостояния. Этого здоровое общество и здоровая экономика не могут и не должны принимать.

С классическими методами перераспределения дохода в Казахстане несколько проблем: теневая экономика (ввиду которой налоги не поступают в казну), противостояние среднего и высшего классов против прогрессивной структуры налогообложения (которая позволила бы увеличить расходы на перераспределение), и завышенные расходы на государственный закуп и инвестиции (ввиду коррупции и воровства государственных средств на фоне слабых механизмов контроля и подотчетности гражданскому обществу).

Повторяясь, скажу, что Казахстану крайне необходимо перераспределение доходов в пользу менее обеспеченных людей, но попытки это сделать до сих пор осуществлялись на основании не очень качественных советов, даже если эти советы имели за собой благие намерения. Характер принятых таким образом мер был, к сожалению, скорее популистский, чем системный, и, порой, экономически вредный в долгосрочном плане.

К примеру, любые списания кредитов, каким-то ни было малообеспеченным слоям населения, приводят с каждым разом лишь к полному подрыву кредитной дисциплины и подают совершенно неправильный сигнал тем людям, которые либо кредитов не берут, либо платят по ним исправно, и по отношению к которым это всегда крайне несправедливо. Стоит отметить, что большим шагом в правильную сторону здесь является планируемый к принятию закон о банкротстве физических лиц.

Аналогично, однозначной ошибкой было и предоставление раннего доступа к обязательным пенсионным накоплениям в прошедшем году. Миссией пенсионной системы и, соответственно, любых реформ, с ней связанных, должно оставаться снижение риска бедности в пожилом возрасте путем выравнивания располагаемого дохода по всему сроку жизни. Досрочные изъятия из накопленных обязательных пенсионных отчислений, на какие бы то ни было цели, на мой взгляд, противоречат выполнению данной миссии. На что пошли эти снятые пенсионные деньги, спустя год, понятно уже не только разумным экономистам, которые такой исход предсказывали заблаговременно, но и всем остальным. По данным самого “Отбасы банка”, большинство людей, досрочно снявших часть пенсионных накоплений для улучшения жилищных условий, приобретали вторую и более недвижимость. Цены на жилье выросли, и ситуация для тех, у кого достаточных пенсионных накоплений не было по ряду причин, и кому это жилье прежде было недоступным, после этой меры – стала только хуже.

В Казахстане абсолютно необходимо вводить прогрессивное налогообложение, но в отличие от прошлой попытки, нужно исправить две вещи. Во-первых, индивидуальный подоходный налог, в отличие от социального налога и пенсионных и страховых отчислений, не должен удерживаться у источника, а должен уплачиваться в конце налогового периода. Соответственно, необходимо и сопутствующее одновременное внедрение универсального декларирования доходов. Во-вторых, людям, которых в первую очередь коснутся эффекты от внедрения прогрессивной шкалы налогообложения, нужно предоставить и разъяснить систему налоговых вычетов, согласно которой определенные виды расходов, в определенном объеме, будут сокращать размер налогооблагаемого дохода за период. Это абсолютно неотъемлемый элемент системы прогрессивного налогообложения так же, как и всеобщее декларирование доходов. Этим способом государство не только стимулирует перераспределение доходов вниз и наполняет экономику спросом, но также и воспитывает культуру “правильных” расходов, – каким бы образом государство не определило их перечень, – путем предоставления налоговых вычетов по ним. Дарить деньги государству не станет никто, а дополнительные расходы с целью использования доступных вычетов поддержат спрос, создавая рабочие места.

Экономическая история, как и разумные экономические модели, – а нет тот интеллектуальный мусор, который к сожалению до сих пор преподают экономистам в университетах и, который мы в Казахстане, к сожалению, так стремимся воспроизводить в моделях, используемых в разных государственных органах, – ясно демонстрируют, что экономика сама по себе магическими мановениями невидимой руки рынка не стремится к полной занятости населения, более справедливому распределению реальных доходов и высокому среднему уровню жизни. Вместо этого стабильным состоянием чаще всего является положение низкой занятости и сопутствующих ей проблем, которые наша экономика в данный момент испытывает на себе.

Для сокращения разрыва, безусловно, доходы малообеспеченных людей должны впредь начать расти быстрее, чем доходы лиц, с более высоким доходом. В этом смысле роль повышения минимальной заработной сложно переоценить, поскольку так называемый “рынок труда” не является справедливой игрой. Людям необходимо работать для того, чтобы обеспечивать свои базовые жизненные потребности, а предприятия нанимают рабочую силу, только если ее удовлетворяют перспективы прибыльности, при том или ином уровне фонда оплаты труда. В условиях отличных от здоровой экономики, описанной ранее, и без институциональной поддержки в виде адекватного уровня минимальной заработной платы, огромный диспаритет сил между работодателями и рабочими, формируемый на фоне безработицы, заставляет уровень заработных плат гравитировать в сторону прожиточного минимума, или хуже. Любой студент экономического факультета, прошедший даже самый базовый курс лекций по теории игр, должен это хорошо понимать.

Реакция предпринимательской среды на повышение минимальной заработной платы, разумеется, всегда будет неоднозначной. С одной стороны, в теории, увеличение издержек быстро выведет из строя неэффективные предприятия, перераспределяя спрос к более эффективным. Параллельно, при такой возможности, это может побуждать частичный переход к неформальной оплате труда, на фоне в том числе высоких скрытых издержек малого и среднего бизнеса в виде поборов со стороны различного рода государственных надзирателей, что является самостоятельной проблемой. С другой стороны, в условиях слабой экономики, высвободившаяся рабочая сила ушедших с рынка неэффективных предприятий, вероятнее всего сможет найти себе лишь еще менее продуктивную занятость, – либо пополнит пул безработных.

Ввиду этих проблем одного лишь провозглашения и законодательного введения более высокой минимальной заработной платы недостаточно, поскольку ее увеличение само по себе не гарантирует человеку занятость. Реальный минимальный уровень заработной платы для человека, который не в состоянии найти работу, в краткосрочном периоде равен нулю.

Я придерживаюсь разумного либерализма, и считаю, что к достижению любых экономических целей стоит стремиться осмотрительно, а не любой ценой. Я сторонник избирательного вмешательства государства в экономику, и в преобладающем большинстве вопросов по организации экономического устройства, вариант по умолчанию для меня – это рыночные механизмы. Однако рынки зависят от институтов, и, соответственно, построение рыночной экономики требует особого внимания к институциональной структуре – на профессиональной, рассудительной, непредвзятой и беспристрастной основе.

С учетом имеющихся в Казахстане реальных ресурсов я не вижу причин, по которым мы как страна в течение двух-трех лет не могли бы прийти к качественно лучшей, устойчивой траектории экономического развития, добившись полной занятости. Понимая это, и поскольку сложившаяся ситуация сильно затрудняет путь традиционных методов перераспределение доходов, – по крайней мере в краткосрочном периоде, – я считаю, что нам будет полезным задуматься сейчас о менее распространенных механизмах улучшения положения безработных и непродуктивно занятых для создания более здоровой экономики.

First ever TONIA-linker benchmark issue

Вначале были первые тенговые облигации качества ААА в принципе. Потом были первые ААА-облигации в тенге с привязкой к инфляции. Затем первые зеленые ААА-бонды. После этого первые гендерные AAA-бонды. А теперь команда Tengri Partners организовала выпуск первых ААА-облигаций в тенге с привязкой купона к набирающему значение овернайт-индексу TONIA.

Переход к использованию ставок по обеспеченному овернайт финансированию (SOFR) в качестве бенчмарков является глобальным феноменом после мирового финансового кризиса и теперь Казахстан более не исключение из прогресса.

 

 

https://t.me/anuarushbayev

Пенсионная недвижимость

Из 1.96 триллиона тенге, которые граждане сняли с пенсионных счетов, в доверительное управление было передано 5.4 млрд. тг. или чуть больше четверти одного процента. Ещё 35.6 млрд. тг. пошло на лечение. Остальное – на графике.

https://t.me/thepulsekz/843

Безработица в США против Казахстана

По ожиданиям рынка, сегодняшний отчет по занятости в США должен будет показать прибавку в 450’000 рабочих мест по стране. Таким образом, экономика США сделает невероятное – то, о чем американские конгрессмены переживали с начала пандемии, а теперь смогут выдохнуть – наконец-то обставит Казахстан по снижению уровня безработицы ниже 4.8%.

Пандемия и её идеологические последствия

На фото видно группу врачей из Harvard Medical School, протестовавших вчера возле дома Стефана Банселя, генерального директора компании Moderna, на фоне груды декоративных человеческих костей и черепов, символизирующих предотвратимые смерти людей, не получивших вакцину от коронавируса.

Врачи требуют, чтобы компания перестала зарабатывать сверхприбыль, продавая свою вакцину лишь в богатые страны, по высоким ценам, и поделилась технологией её изготовления с другими производителями, для более массового охвата населения планеты, по более доступным ценам.

А как же право частной компании на прибыль от её интеллектуальных и производственных разработок, спросите вы?

Всё верно, только вот бОльшая часть R&D-работ была осуществлена компанией Moderna за счёт денег полученных по государственным грантам США, и часть ключевых патентов, использующихся в производстве вакцины от Moderna также принадлежат государству. Соответственно, врачи просят, чтобы президент Байден принудил компанию от имени государства исполнить их требования.

Юридически мне кажется сомнительным, что такое принуждение возможно, но мораль, опять же на мой взгляд, в этом вопросе всё-таки на стороне врачей.

Одним из жутко циничных наблюдений о положительных эффектах пандемии Covid-19 на мировое сообщество, если можно так выразиться, является то, что капитализм, очень и очень вероятно, уже в ближайшие лет десять не будет прежним. Эпоха неолиберализма закончилась, и это к лучшему для всех, потому что без небольшого крена влево, который стал возможен ввиду пандемии, последствия накопившихся экономических дисбалансов могли бы вылиться в нечто куда более агрессивное через те же десять лет.

Китайский кризис у ворот

30 дней осталось до того, как юристы смогут технически объявить наступление события дефолта по международным облигациям крупнейшего китайского девелопера Evergrande.

Общих обязательств у компании, больше чем на $300 млрд., включая банковские займы, облигации и прочую кредиторскую задолженность, и это ещё не говоря об обязательствах по капиталовложениям в строительство пред-проданной недвижимости.

Последний вид финансирования (продажа недвижимости до её постройки, как правило в обмен на дисконт по цене) среди девелоперов крайне популярен, во всем мире. В теории, такие деньги должны быть отделены по принципу эскроу и направляться исключительно на те проекты, от продажи юнитов в которых поступили деньги. В реальности, многие девелоперы в этой части балуются, и поступлениями денег от пред-продаж финансируют свои общие расходы и даже возвращают долги другим кредиторам. В разных странах масштабы таких махинаций разнятся, по множеству понятных причин.

Такой мути полно, естественно, и в Казахстане. Уже поздновато, но не бесполезно, с точки зрения анализа рисков для финстабильности, понять системно, как обстоят дела и у казахстанских девелоперов. Интересное, в том числе журналисткое, исследование могло бы быть, на мой взгляд.

Что касается “нового мирового кризиса, как в 2008-м”, мне кажется, что, по крайней мере пока, это алармизм. Большинство специалистов профукало прошлый кризис, и не хочет профукать ни один новый, поэтому на всякий случай его регулярно предсказывает. Несостоявшиеся прогнозы мало кто помнит, особенно сами предсказатели. Зато шарлатаны, типа любимого в Казахстане Рубини, на таких предсказаниях карьеры делают.

Иностранных держателей облигаций Evergrande и других бумаг из азиатского рынка high-yield, не жалко, поскольку они – профессиональные инвесторы, такие риски предполагаются в их деле по умолчанию, и последствий от этого катастрофических не будет. Ну а в Китае, понятно, цепная реакция уже идёт, сначала по облигационерам и банкам, далее по подрядчикам, многие из которых это МСБ, по вкладчиками в различные банковские продукты по управлению деньгами богатых клиентов, ну и, наконец, вкладчиков в девелоперские проекты, купивших на пред-продаже юниты, которым уже никогда не суждено быть построенными, а также всех остальных девелоперов и текущих владельцев недвижимости, особенно купленной в кредит. Судя по риторике и поведению компартии Китая в последние пару лет, желание снизить уровень закредитованности, и готовность для этого позволить прослойкам частного сектора потерять существенную долю благосостояния, у нее есть.

Evergrande, это не китайский Lehman Brothers, это китайский Bear Stearns, и от реакции властей на него будет принципиально зависеть всё остальное. Залить всё деньгами и развернуть процесс – не получится никак, ввиду децентрализованного характера проблемы на текущий момент. Спасти любую группу участников – значит встроить дальнейшие моральные риски на будущее, не спасти никого – предсказуемо глубокий кризис, но более китайский, чем мировой. Задача непростая, посмотрим, что будет.

Старина Джордж Сорос слов не подбирает

“Я считаю г-на Си Цзиньпиня самым опасным врагом открытого общества в мире.”

Скорость вакцинации и вакцино-устойчивые штаммы

Наткнулся на интересную свежую статью в Nature, в которой авторы моделируют вероятность возникновения вакцино-устойчивых штаммов SARS-CoV-2 в зависимости от комбинаций фармацевтических и нефармацевтических интервенций (читай, карантинных мер) и их длительности.

Умничать не буду, поскольку есть специалисты, которые в этой статье намного больше поймут, чем я, а вот основной вывод таков, что шансы возникновения вакцино-устойчивого штамма резко увеличиваются, если начать ослаблять карантинные меры в присутствии вируса с высокой скоростью репродукции (всем уже известный R0) – даже при высоких уровнях вакцинации населения.

На уровне школьной биологии, я этот вывод пониманию как принцип эволюции в действии. Под давлением естественного отбора организм либо адаптируется, либо умирает. Вакцинация, создающая препоны для выживания вируса, являет собой для него именно такое селекционное давление. Соответственно, чем больше попыток заражения новых людей под давлением отбора дать вирусу, путем снятия карантинных барьеров, тем больше шанс возникновения случайных мутаций, демонстрирующих устойчивость против антител от превалирующей вакцины.

Короче говоря, если данная логика и авторы данной статьи правы, то вакцинация, которая у нас и так идёт плачевным темпом, может оказаться в принципе бесполезной, если до достижения её полноты мы не будем обеспечивать эффективные карантинные меры, снижающие передачу инфекции, на протяжении всего срока вакцинации, и таким образом позволим вирусу порождать устойчивые штаммы.

Таким макаром придется потом при жестком карантине все население Pfizer’ом ревакцинировать.

Треугольник зла Эрдогана

Рейтерс – Президент Турции Эрдоган заявил, что Турция ведёт войну с “треугольником зла” процентных ставок, инфляции и обменного курса.

Справедливое описание, если под ведением войны понимать повторные удары головой с разбегу о бетонную стену 🙂

О необходимости института банкротства физических лиц в Казахстане

По всей видимости, откладывать введение института банкротства физических лиц дальше уже нельзя. На фоне текущей ситуации в стране и в мире подобный популизм у нас будет только нарастать.

Любые списания кредитов, каким-то ни было малообеспеченным слоям населения, приведут лишь к полному подрыву кредитной дисциплины и подадут совершенно неправильный сигнал тем людям, которые либо кредиты не брали, либо платили по ним исправно, и по отношению к которым это было бы дико несправедливо.

В нормальной ситуации на предыдущем абзаце можно было бы и остановиться. Однако, мы находимся не в нормальной ситуации.

Если предположить, что коронавирус, ухудшающееся состояние экономики, падение доходов населения и рост бедности в ближайшее время никуда не денутся, то, руководствуясь инстинктом самосохранения, правительству очень разумно было бы на самом деле скорее задуматься над оказанием временной поддержки целому слою населения, но подобранному не по признаку безответственной перекредитованности, а по определенному уровню доходов.